Мы с Валентиной сидели за деревянным кухонным столом и пили вкусный, чёрно-черничный, горячий чай. Мы вели беседу, улыбались друг другу, грызли лесные орешки и запивали их чаем.
Мимо нас проходил Всеволод. Он купился на эту картинку, молча зашёл к нам и тихонечко присел. Мы, конечно, тут же налили ему тоже чаю и пододвинули орешки.
А за этой обманчивой картиной светской беседы скрывался урок литературы. Мы с Валентиной обсуждали Максима Горького и его детство. Книга как раз лежала на столе, раскрытая на обсуждаемой странице. Просто Всеволод этого не заметил.
И вот сидит он с нами и пьёт чай. А мы не прерываемся, мы продолжаем своё обсуждение.
Мы, мягко говоря, в ужасе от условий жизни и быта маленького будущего писателя и не скрываем этого. Горячо делимся запомнившимися нам эпизодами и событиями, которые произошли в семье Кашириных – деда Максима Горького.
Со стороны выглядело это так:
— Сама посуди. У его бабушки было 18 детей. Но к моменту появления в доме их внука, который всю эту историю потом опишет в книге, в живых осталось всего трое. Это же сколько женщине пришлось пережить! Сколько всего вынести! Скольких детей похоронить!
— Ага, а ещё муж её бил так, что та сознание теряла.
— А дети-то какие у них выросли! Один жену бил-бил да убил.
— Ага, а вместе они, сыновья эти, прибили своего брата приёмного. Да, не специально. Но ведь он мог бы ещё выжить, если бы они не бросили его!
— А как они пытались убить отца Максима Горького! Это же убийцы настоящие! Да, их не посадили. Повезло им. Да, не убили отца, но это вообще была просто случайность, что он не умер, что с переломанными пальцами рук смог вылезти из полыньи.
Всеволод наконец допил свой чай, поставил чашку на стол, выдохнул и промолвил:
— Слушайте, одни сплошные спойлеры от вас. Пойду-ка я скорее, пока вы мне всю книгу не рассказали.
Мимо нас проходил Всеволод. Он купился на эту картинку, молча зашёл к нам и тихонечко присел. Мы, конечно, тут же налили ему тоже чаю и пододвинули орешки.
А за этой обманчивой картиной светской беседы скрывался урок литературы. Мы с Валентиной обсуждали Максима Горького и его детство. Книга как раз лежала на столе, раскрытая на обсуждаемой странице. Просто Всеволод этого не заметил.
И вот сидит он с нами и пьёт чай. А мы не прерываемся, мы продолжаем своё обсуждение.
Мы, мягко говоря, в ужасе от условий жизни и быта маленького будущего писателя и не скрываем этого. Горячо делимся запомнившимися нам эпизодами и событиями, которые произошли в семье Кашириных – деда Максима Горького.
Со стороны выглядело это так:
— Сама посуди. У его бабушки было 18 детей. Но к моменту появления в доме их внука, который всю эту историю потом опишет в книге, в живых осталось всего трое. Это же сколько женщине пришлось пережить! Сколько всего вынести! Скольких детей похоронить!
— Ага, а ещё муж её бил так, что та сознание теряла.
— А дети-то какие у них выросли! Один жену бил-бил да убил.
— Ага, а вместе они, сыновья эти, прибили своего брата приёмного. Да, не специально. Но ведь он мог бы ещё выжить, если бы они не бросили его!
— А как они пытались убить отца Максима Горького! Это же убийцы настоящие! Да, их не посадили. Повезло им. Да, не убили отца, но это вообще была просто случайность, что он не умер, что с переломанными пальцами рук смог вылезти из полыньи.
Всеволод наконец допил свой чай, поставил чашку на стол, выдохнул и промолвил:
— Слушайте, одни сплошные спойлеры от вас. Пойду-ка я скорее, пока вы мне всю книгу не рассказали.
Комментариев нет:
Отправить комментарий
Благодарим вас за мнение, высказанное в доброжелательной форме.